– Плохо! – Я встал, времени у меня оставалось совсем мало, ждали десятки других неотложных дел. – В тех местах множество памятников культуры, нельзя допустить их разрушения, как Торжка! Нельзя допустить гибели людей! Запрашивайте любую помощь, делайте что хотите, но остановите Демона, кем бы он ни был!
Я не ждал ответа. Как сказал Джордж Герберт двести с лишним лет назад: «Самый короткий ответ – ответ действием». Я не мог упрекнуть службу УАСС в бездействии, но ее директор должен знать цену минутам.
Игнат Ромашин
Всю дорогу до Симуширского медцентра Дениз молчала, держалась отчужденно, так что я терялся в догадках: чем провинился, за что впал в немилость? Но, стоя на пятачке такси возле тайм-фага Симушир-2, она вдруг взяла мою руку, на мгновение прижалась к ней щекой, и я понял, что она просто волнуется за брата.
Симуширский центр нервных заболеваний представлял собой несколько ажурных ветвящихся башен, собранных из отдельных модульных блоков лечебных и процедурных палат, кабинетов и залов отдыха. Он был построен, насколько я помнил, около века назад, но изменений претерпел мало – так удачно вписали строители комплекс зданий в ландшафт острова. Со стороны платформы такси башни казались игрушечными, лучи полуденного солнца высекали в их гранях искры алмазного огня.
Оглянувшись на бухту Броутона с неправдоподобно голубой водой, мы направились к первой из башен.
Витольд Сосновский лежал в сто седьмой палате на десятом этаже. Он уже пришел в себя, но врачи продолжали держать его в «саркофаге» оксигенной барокамеры, откуда он мог разговаривать с посетителями через видео. Лицо его казалось бледным, даже учитывая то, что он был блондином.
– Привет, – сказал я, увидев на экране голову стажера, когда старший врач после короткого осмотра панели медицинского комбайна включил связь с барокамерой. – Как дела?
– Голова пока цела, – скривил губы в усмешке стажер. – Говорят, через месяц буду как живой. Кто это с тобой? А-а, Дениз, целую в носик, не смотри сентябрем, все будет в порядке.
Дениз отвела в сторону покрасневшие глаза.
– Тебе не больно?
– Ну что ты? Мягко, тепло, уютно… щекотно – кожа новая растет… вот разве что кончиков пальцев не чувствую пока. Но врачи обещают – пройдет.
Правильно, парень, ей незачем знать всю правду. Эх, если бы ты еще научился уважать дисциплину! Едва ли после этого случая тебя оставят в управлении. Лапарра уже небось и рапорт подписал об отчислении.
Я знал, что у Витольда паралич периферийных нервных путей, приведший к мышечному тремору – постоянному дрожанию, и что он испытывает чудовищные внутренние боли от спастических сокращений гладких мышечных волокон внутренних сосудов. Все это наделал Демон, его способность выкачивать энергию из любого энергоносителя, в том числе и из тела человека. То же самое, что и со стажером, произошло с людьми Шерстова, когда Демон вырвался на волю, только помощь к ним пришла слишком поздно. Но главное, что тело стажера тоже претерпело изменения, трансформировалось: руки сохранились, но кости в них потяжелели, стали толще, кожный покров ног стал прозрачным, а пальцы на них срослись в подобие плавников. Кроме того, в груди появились «лишние органы», назначение которых было пока тайной для медиков и биологов. Витольд Сосновский превратился в химеру, нечеловека, но жил. И была у меня, как и у врачей, надежда, что все еще изменится, и тело стажера примет прежний вид, ведь до сих пор следы Демона исчезали, раны от его ударов-появлений затягивались, хотя и медленно, как трансформированный лес, например…
– Ничего, крепись, варяг, – сказал я. – За битого двух небитых дают. Поправляйся, пока мы будем ловить твоего обидчика.
– Он снова ушел?
– О работе постарайтесь говорить поменьше, – быстро сказал врач, следивший за приборами комбайна.
Я кивнул, отвечая обоим сразу. Покосился на молчаливую Дениз.
– Вит, вспомни, пожалуйста, ты бредил каким-то «инспектором» и «спящим джинном»…
– Это не бред, – тихо сказал Витольд. – Не могу вспомнить, как это было. Помню густой цветной туман, головокружение, словно я повис над бездной… а потом сразу все понял! Словно меня включили в память машины. Но, к сожалению, многое забылось, а то, что помню, сам не понимаю… отрывки в памяти… Демон – это… мне послышалось «спящий джинн». В детстве я сказки любил… волшебные… о джиннах тоже, вот и выплыло – «джинн». Он может выполнить практически любое желание, с его помощью можно изменить реальность событий в любом районе Вселенной, повернуть историю вспять, создать новую историю, стать властелином судеб любого народа, человечества в целом… не смешно?
– Не смешно, – сказал я. Никогда не думал, что волшебные сказки о джиннах могут обернуться жуткой реальностью в нашем далеком от сказок веке. Конечно, кое-какие чудеса из арсенала сказочных джиннов мы можем делать и сами с помощью мыслесвязи и роботов, но изменять реальность мира!..
– Демон – артефакт из другой Вселенной, с двенадцатимерным пространством, его специально оставили, спрятали в скалах Луны, зачем – не знаю, здесь провал в памяти. Помню еще, что управлять им невероятно трудно, наша физика на него почти не действует, лишь биополе эмоционального взрыва, причем в такой концентрации, какой люди создать не в силах. Нужен эмоциональный трансформатор… – Витольд виновато поморгал. – Что он такое, я тоже забыл, хоть плачь. И еще помню, что Демон «спит», он не включен, просто питается во сне…
– Заканчивайте, – сказал врач. – Он начинает волноваться.
Сосновский задумался.
– Пожалуй, остальное помню менее отчетливо. Да, еще «инспектор»… он как-то связан с Демоном, кажется, прилетел за ним, если можно говорить «прилетел», и хочет включить, но ему кто-то мешает, причем не только люди.
– Зо Ли?
– Кроме него, еще кто-то, не земляне, это точно. Может быть, мне действительно все пригрезилось? Ведь все знания я получил мгновенно, как удар по голове!
– Удар, – пробормотал я. Все-таки чудо, что стажер остался жив после объятий Демона. – Кто тебе разрешил снова ввязываться в драку? Кто разрешил вообще выходить из модуля? Выздоровеешь, еще получишь за геройство! Ну пока, мы тебя будем навещать.
– Приходите чаще, а то сбегу.
Врач встал и проводил нас до двери палаты. Дениз так больше и не проронила ни слова. Лишь прощаясь у тайм-фага Симушир-2, снова молча прижалась щекой к моей ладони. Милый мой ребенок, знала бы ты, как оглушающе действует на меня твоя крохотная ласка!..
С Симушира я направился в Торжок, где продолжали работать бригады экспертов техцентра, историков и реставраторов, строителей и ремонтников. Басилашвили и Лилов еще утром направились туда и теперь должны были поделиться своими соображениями о последнем Демон-пришествии. Но, размышляя о Демоне, я не мог даже и представить, какой сюрприз ждет меня в Торжке.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
